Лёгкие игры
Мы встречались на станции "Китай-город". Она приехала, немного опоздав (была на киностудии имени Горького). Вышла из вагона в распахнутом длинном пальто, держа руки в его больших карманах, выискивая взглядом журналиста, которого даже не знала в лицо. Полина Кутепова, актриса "Мастерской Петра Фоменко". Многим нетеатралам она запомнилась потому, что имеет сестру-двойняшку Ксению, тоже актрису. Долгое время журналисты предпочитали и интервью с ними делать парное, от чего я сразу отказался, здраво рассудив, что и Полину, и Ксению уже должна брать досада от этих затей: всё-таки каждая давно живёт своей жизнью и играет свои роли. Мой выбор пал на Полину по вполне очевидной причине – она более известна благодаря своим ролям в кино. Но общение с Полиной оказалось непростым: в отличие от большинства актёров она не носит с собой "маникюрный набор" из отшлифованных монологов, шуток и реплик. Поэтому я решил облечь это интервью в некую драматургическую форму – с ремарками от автора: так, мне показалось, лучше передаются кутеповские непосредственные реакции и лёгкая отрешённость.
– Меня всё время просят об интервью, а я даже и не знаю, что говорить, честное слово.
– Говорите, что хотите. Я не буду ничего за вас домысливать и переписывать.
– (Улыбаясь). Ну, я перепишу.
– Договорились… Я тут вспоминал, как лет восемь назад впервые увидел вас в спектакле "Владимир III степени", когда вы ещё были студенткой ГИТИСа. Сам спектакль меня тогда приятно удивил, но я не о нём. Я был совершенно заворожён сёстрами Кутеповыми. И получилось так, что после спектакля, по дороге домой, я оказался с вами в одном вагоне метро – вы с Ксенией сидели напротив… (Полина смеётся, чуть покраснев.) И мне очень хотелось подойти к вам, сказать что-нибудь приятное, но тогда я так и не решился… вот делаю это теперь.
– (Продолжая смеяться). Интересная история! Спасибо.
– А вскоре я увидел вас с сестрой на обложке журнала. Это был "Театр" – по тем временам ещё весьма респектабельный и читаемый журнал. Интересно, что вы, совсем юная девушка, тогда почувствовали?
– Может, это будет неуважительно по отношению к журналам, но тогда это не очень меня взволновало… Как, впрочем, не волнует и сейчас.
– Но с тех пор вы уже становились героинями многих популярных изданий.
– (Рассеянно). Да-да. Что-то такое было.
– И что, вы действительно всегда спокойно к этому относитесь?
– Абсолютно спокойно. А сейчас я даже пытаюсь при встрече с журналистом или фотографом сказать и сделать то, что мне хочется. Что-то придумать. Это ведь тоже моя работа.
– И как вам удаётся при встрече с журналистом, например, направлять беседу в нужное русло? Мы ведь народ прямолинейный и упрямый.
– Как удаётся? Ну, стараюсь не отвечать на те вопросы, на которые не хочу… Но я не сказала бы, что это у меня получается.
– Вы человек мягкий?
– Да, думаю, что мягкий.
– В "Мастерской Петра Фоменко", где вы работаете, превосходный актёрский состав. Но так получилось, что именно вы стали самой известной, популярной…
– Как-то странно слышать об этом. Наверное, то, что вы имеете в виду, просто связано с кинематографом. Я думаю, что если бы наши актёры из "Мастерской" снимались, то они были бы известны не только театральной публике, которая гораздо уже киношной.
– И тем не менее широкие массы пока вас знают куда лучше. Не возникает ли из-за этого у вас проблем в труппе? Актёры – натуры непростые.
– В любом театре есть проблемы. В театре вообще всё намного сложнее, чем у нормальных людей… Но у нас очень мало актёров, и это во многом облегчает отношения. По большому счёту нам и ссориться-то нельзя, иначе всё погибнет.
– Но всё-таки ссоры бывают?
– Ну конечно! Конечно. Но не думаю, что причиной тому моя известность. Может быть, кого-то задевает такая несправедливость… Я ведь тоже её в какой-то степени ощущаю, потому что каждый из нас очень интересен, а законы массовой популярности… они… (смотрит в сторону) Нет, мне сложно ответить на этот вопрос.
– Стремиться к славе для актёра, по-моему, вполне естественно. (Полина кивает.) И сейчас, когда кинематограф и тем более театр почти не могут этого дать, многие актёры обратили взгляды к телевидению. То есть для хорошего актёра путь к популярности вроде бы очень прост. Вы никогда об этом не задумывались?
– Ваш вопрос вполне логичен. Предложений от телевидения нам с сестрой было очень много. Но, слава Богу, мы как-то избежали этого пути.
– Почему "слава Богу"?
– Вообще это личное дело каждого актёра – идти на телевидение, не идти… Но я считаю такой путь губительным.
– Ну, смотря какие ставить перед собой задачи.
– А какие? Заработать денег?
– И славу.
– (Чуть печально). Славу? Слава славе рознь. То время, которое будет потрачено на телевизионную славу, может быть отдано репетициям в театре. Да даже и не во времени дело. Вы знаете, я тоже вот думала: телевидение – это заработок. Ну почему я не могу туда пойти? И тем самым решить сразу много проблем. Но это ведь как какое-то предательство… Нет, я не могу (улыбается).
– Да вы телевизор-то вообще смотрите?
– Да, иногда. А что?
– Я просто пытаюсь понять, почему у вас к нему такое отношение?
– (Неожиданно громко). Да потому что это не актёрство! Это не игра. Это просто эксплуатация собственного имиджа. Есть очень мало ведущих, которые занимаются делом, а не саморекламой.
– А вы, скажем, смотрите передачи, посвящённые театру?
– Если я вдруг включаю телевизор и по одному из каналов идёт такая передача или спектакль, то я выбираю это. А так специально – нет.
– Насколько я знаю, вы с сестрой снимались ещё в детстве.
– Да. Всё началось с фильма "Василий и Василиса". Там были хорошие актёры – Остроумова, Кононов… Да и фильм был ничего – про деревенскую жизнь, про войну… И мы там играли деревенских детей. Потом был "Рыжий, честный, влюблённый" – очень милый детский фильм. Там мы играли лисят. Потом был фильм Юнгвальд-Хилькевича "Куда он денется?" – с песнями и танцами. И мы тоже что-то пели, плясали.
– Так у вас богатое кинематографическое прошлое. А как вы попали в кино? Мама привела на пробы?
– Нет. Мы занимались в танцевальном ансамбле Локтева и туда часто заглядывали ассистенты режиссёров. Но от всех этих съёмок осталось лишь одно приятное воспоминание, что не надо ходить в школу.
– Но уже в качестве состоявшейся актрисы вы впервые появились в фильме Данелии "Настя". И когда вся страна увидела вас по телевизору – в главной роли, у очень известного режиссёра – опять ничего в душе не колыхнулось?
– Нет, ну конечно, колыхнулось… Но не из-за того, что "вся страна", а потому что я следила за своей игрой.
– Вы остались довольны этой ролью?
– Тогда я была очень недовольна. Да по-моему никто не может быть доволен своей первой картиной. А сейчас, вы знаете, смотрю и даже с удовольствием. Так там у меня всё непосредственно.
– А как вы познакомились с Данелией?
– Как… Обыкновенно. К нам в ГИТИС пришла его ассистентка и пригласила на пробы.
– А кто ещё пробовался на эту роль?
– Моя сестра. Может, кто ещё, я не знаю. Но Георгий Николаевич мне потом говорил, что увидев мои пробы, он сразу всё для себя решил.
– И как вам работалось с Данелией?
– Хорошо. Но поскольку это была моя первая картина, то я действовала очень пассивно. Я слушала Георгия Николаевича и лезла из кожи вон, чтобы ему понравилось то, что я делала. Всё, больше никакой другой задачи у меня не было.
– И ему понравилось?
– Ну, видимо, да, раз он пригласил меня потом сниматься в другую свою картину "Орёл и решка".
– Кстати, наша так называемая светская жизнь вам интересна?
– Тусовки?
– Ну да.
– Нет, они не вызывают у меня интереса. Только если я имею непосредственное отношение к какому-нибудь фестивалю.
– И как вы там себя чувствуете?
– Нормально. А почему такой вопрос?
– Вы кажетесь человеком сугубо домашним.
– Серьёзно?! (Смеётся). Да нет, я хорошо себя чувствую на тусовках. Просто не страдаю, если никуда не хожу.
– Для многих женщин выход в люди – это хороший повод прикупить новый наряд, да и вообще блеснуть. Для вас тоже?
– Да, конечно. А что, я произвожу другое впечатление?
– Да в общем нет. Просто я вас почти не знаю… Насколько мне известно, вы довольно часто ходите на концерты классической музыки…
– Раньше ходила. Сейчас нет такой возможности. Но интерес к музыке у меня сугубо дилетантский. Я просто испытываю что-то вроде очищения.
– А современная музыка вас интересует?
– Ой, я не знаю… ну а что, например?
– Допустим, "Роллинг Стоунз".
– Ну, это… Нет… Хм… То есть я в курсе, знаю имена, песни… но как-то безразлична…
– Кстати, о современной музыке. Года два назад в одном популярном журнале первого апреля была напечатана шутка, что на конкурс "Евровидение" вместо Пугачёвой поедут сёстры Кутеповы…
– Да, что-то такое странное было. Ну захотелось людям пошутить… Хотя особого остроумия в этом я не нашла.
– А как отреагировали ваши знакомые?
– Да все ведь поверили! Но мы не стали эту шутку поддерживать.
– А что вас может по-настоящему рассмешить?
– Рассмешить? (Задумывается, потом улыбается). Моя дочка Надюшка. Она иногда такое вытворяет, что я умираю со смеху.
– В одном интервью вы сказали, что любите рестораны… Это была шутка?
– А вы разве не любите рестораны? (Смеётся).
– Ну при чём здесь я?
– По-моему, это очень приятное времяпрепровождение. Может, это у меня просто связано с зарубежными гастролями, когда хочется попробовать разные кухни.
– А где у вас были последние зарубежные гастроли?
– (Задумывается). В разных странах… У меня очень плохая память на такие события.
– Считается, что хорошая память – профессиональное актёрское свойство.
– Да, я очень завидую людям, которые могут мгновенно вспомнить дату и место какого-то события их жизни.
– Но роли-то вы хорошо запоминаете?
– Вроде нормально.
– И никогда не случалось никаких казусов?
– Конечно, случались. Казусы случаются со всеми. Один раз у нас был такой случай. Актёр забыл текст и начал потихоньку уходить со сцены. А он должен был произнести ключевое имя, после которого менялся весь сюжет. И спектакль мог продолжаться только после произнесения этого имени. И все, кто были на сцене, понимали, что сейчас этот актёр уйдёт за кулисы, и тогда всё. Ну и мне пришлось выкручиваться и требовать, чтобы это имя произнёс другой, потому что, дескать, тот что-то не договаривает…
– А зрители это заметили?
– Я думаю, что нет. Потому что мы не впали в панику и продолжали произносить текст, хотя он не имел никакого отношения к автору.
– В заключение должен заметить, что за всю мою журналистскую практику я никогда ещё не встречался с известными актёрами в метро.
– (Смеясь). Да! Летом был такой случай. Мы жили на даче, и я как-то ехала в Москву на электричке. Рядом со мной сидела женщина, которая всё смотрела на меня, смотрела… А когда мы уже приехали, она всё-таки подошла ко мне и сказала: "Ну вам же уже надо на машине ездить!". Что тут ответить? Ну, нету меня машины…
– Мы с вами встречались в самый час пик. То есть вы ехали в набитом вагоне, лицом к лицу с другими гражданами. И вас, конечно, узнают…
– Да, вы знаете, вот есть одна известная актриса – забыла её имя – она говорит, что спокойно ездит на метро, что прекрасно со всеми контактирует. Я ещё не доросла до этого. Любой взгляд в мою сторону меня не то чтобы пугает, но настораживает.
– Но всё равно ведь пристают с разговорами, с вопросами. И не всегда отделаешься улыбкой…
– Ну а что делать? Я разговариваю. С другой стороны, я даже бываю благодарна этим незнакомым людям. Был у меня как-то момент, когда очень тяжело было на душе. И подошёл человек, который сказал мне какие-то добрые слова. И так стало хорошо! Так что иногда это очень помогает и окрыляет. Вообще популярность порой даёт какие-то льготы.
Алексей Беляков
"Россiя", №34, 05.06.2000
г.
