Ксения и Полина Кутеповы

Ксения Кутепова: "Я могла стать кем угодно, не обязательно актрисой"

Сёстры-близнецы Ксения и Полина Кутеповы вместе шагают по жизни с момента своего рождения: одновременно дебютировали в кино, в десятилетнем возрасте снявшись в фильме Георгия Юнгвальд-Хилькевича "Куда он денется!", вместе поступили в ГИТИС, где учились у Петра Фоменко, и маэстро в 1993 году взял их в свой прославленный театр, возникший на базе этого курса. С тех пор они в этом театре ведущие актрисы, их работы отмечены многими премиями. Но если Полина с самого начала удачно совмещала сцену со съёмочной площадкой и порадовала нас целым рядом запоминающихся ролей в кино, её сестра практически неизвестна кинозрителям. Но, кажется, лёд тронулся: Ксения Кутепова сыграла главную роль в фильме Веры Сторожевой "Путешествие с домашними животными", победившем на недавнем Московском международном кинофестивале.

– И раньше для меня, Ксения, было удивительно, а когда смотрел "Путешествие с домашними животными", особенно удивительно: как случилось, что такая талантливая актриса до сих пор, по сути, была вне кино?

– Я не знаю.

– Вам же не могли не предлагать сниматься.

– То, что предлагали, не казалось интересным. Не повезло ещё и в том смысле, что моё время, время расцвета нашего поколения, совпало с жестоким кризисом в отечественном кино. В производстве было очень мало картин, а достойных среди них – считаные единицы. Слишком велика была конкуренция среди нас. Кому-то – как моей сестре Полине – повезло с ролями, кому-то – как мне – не повезло.

– Я не думаю, что время расцвета вашего поколения и вашего расцвета, в частности, позади. Кризис мы преодолели, вот уже года четыре наше кино на подъёме. Не чувствуете, что и сами вы в чём-то виноваты?

– Я не могу себя ни в чём упрекнуть, не скажу, что сейчас в том или ином конкретном случае я поступила бы не так, как когда-то.

– Актёрам можно посочувствовать: у них зависимая профессия…

– Она не будет зависимой, если найдёшь силы отказываться от того, что тебе неинтересно.

– А надо ли отказываться? Многие актёры не упускали возможности сниматься в фильмах и сериалах. Они считают, что это помогло приобрести опыт, освоить специфику работы в кино, быть на виду. Без этого к ним не пришли бы в будущем крупные роли.

– У меня другая позиция. Плохие фильмы и сериалы – это антитренинг для актёра, прямой путь к дисквалификации. Я не говорю о качественных сериалах, где есть драматургия, где режиссёры – настоящие профессионалы. Мне, например, очень понравился многосерийный телефильм "Граница. Таёжный роман". С удовольствием снялась бы в "Идиоте". Было много предложений, от которых пришлось отказаться, а вот за роль в "Путешествии с домашними животными" я боролась. Мне очень хотелось сниматься в этом фильме, потому что в его основе лежит замечательная история женщины, история её пробуждения, когда из зёрнышка вдруг выросло дерево.

– Когда вы читали сценарий, представляли свою героиню такой же, какой мы увидели её на экране?

– Эту женщину я сразу увидела человеком целеустремлённым, но саму историю воспринимала по-разному. Сначала как романтическую историю любви, а потом, общаясь с режиссёром Верой Сторожевой, и в ходе съёмок увидела свою героиню совсем другой – более глубокой, более интересной. И сам фильм оказался другим – с огромным подтекстом.

– Вы сказали: "Я боролась за эту роль". Каким образом?

– Приходила на встречи с режиссёром подготовленной. Много думала о сценарии и роли, у меня были на этот счёт свои идеи и предложения. На пробах была в рабочем, боевом состоянии.

– Как вам работалось со Сторожевой?

– Было и интересно, и трудно. С таким объёмом материала я, пожалуй, столкнулась впервые. Было тяжело как физически, так и психологически. Я почти всё время в кадре – это сложно. Очень много крупных планов – это вдвойне сложно. Многое не получалось. Вера замечательно чувствует малейшую фальшь в актёрской игре и моментально на неё реагирует.

– Каким образом? Новый дубль? Объясняла? Показывала?

– По-разному. Вера – умнейший и интереснейший человек. Для каждой ситуации у неё свой подход, своё решение, и в итоге ты приходишь в состояние, когда на съёмочной площадке у тебя всё получается как бы само собой. Мне было сложно перестроиться. У театра своя специфика. Репетиции могут длиться месяцами, и это процесс достаточно интимный. В работе над ролью у тебя может быть огромный процент ошибок, ты имеешь право искать и пробовать. Роль в спектакле может развиваться, вырабатываться в течение нескольких лет. Словом, это длительный и кропотливый процесс, в котором в той или иной мере участвует узкий круг близких людей. А на съёмочной площадке толпятся мало знакомые тебе люди, и нужен немедленно результат. В первые дни я от всего этого испытывала сильный стресс.

Вере Сторожевой я очень доверяла как режиссёру и бесконечно ей благодарна за то, что роль состоялась. Чувствовала себя новичком, мне было очень трудно, не понимала, как работать, и она меня вела как поводырь слепого. И я за ней шла шаг за шагом от начала до конца, беспрекословно следуя её советам.

– До конца съёмок вы так и не прозрели?

– Думаю, что нет. Мне кажется, что ей порой не хватало моей инициативы, встречного движения.

– "Путешествие", по сути, стало для вас дебютом. Накоплен опыт. Сейчас вы снимаетесь у Сергея Осипьяна – вашего мужа. С ним легче, чем со Сторожевой?

– Труднее.

– Потому что это его дебют?

– Да, "Парни с Марса" – его полнометражный дебют. Однако Сергей совсем не новичок в профессии: он снимал сериалы, много работал в рекламе. Мешает слишком короткая дистанция, которая существует между нами, мы слишком близки. Он не может себя вести со мной так, как с другими актёрами. И я себя не могу вести так, как с другими режиссёрами. Порой позволяю себе не соглашаться, спорить. А с режиссёром нельзя спорить на съёмочной площадке.

– Нельзя? Мне приходилось видеть, как капризные звёзды чуть ли не по стойке "смирно" выстраивали режиссёров.

– Ни к чему хорошему это не может привести по определению. И уважающий себя режиссёр никогда не допустит подобного. И уважающий себя и свою профессию актёр не допустит. Каждый должен заниматься своим делом. Я, конечно, очень переживаю за всё, что происходит на съёмочной площадке. Очень хочется, чтобы у Сергея всё получилось. Но иногда, когда что-то не ладится, эмоции перехлёстывают, я начинаю "разбираться", нервничать и тем самым торможу работу.

– Вы знаете, когда у вас что-то не получается?

– Конечно. Я это чувствую. И вижу, когда смотрю "картинку" на мониторе у режиссёра. В этом суть работы актёра – понимать, где получается, а где не получается.

– Судя по тому, что я вижу на экране, многие актёры как раз не понимают…

– В кино далеко не всё зависит от актёра. Это режиссёрское искусство, и если режиссёр не тянет или откровенно гонит халтуру, ты абсолютно беспомощен. Бывает, правда, и по-другому: актёр не тянет, но убеждён, что сыграл гениально. В этом случае задача режиссёра – убедить его в обратном.

– Вы можете себя представить в другой профессии?

– Запросто. Ну что вы на меня смотрите так удивлённо? Да, я могла быть кем угодно. Не скажу, что очень страдала бы, не поступив в 16 лет в ГИТИС. И если б не прошла по конкурсу, второй попытки точно не было бы.

– Вы поступали, чтобы составить компанию сестре?

– Всё шло по инерции.

– Ведомой были вы или Полина?

– И я, и Полина.

– Всё-таки была ли осознанная или неосознанная тяга к актёрской профессии, к искусству вообще? Влияние родителей?

– В большей степени на нас влияла наша старшая сестра Злата. Это она после восьмого класса отвела нас в 67-ю школу с мощным гуманитарным уклоном. У нас был замечательный учитель – Лев Иосифович Соболев. И замечательный классный руководитель – Тамара Натановна Эйдельман, дочь знаменитого критика и литературоведа Натана Эйдельмана. И сам Эйдельман приходил к нам, читал лекции. И ещё мы ходили в детскую киношколу при Дворце пионеров, но там всё было не очень серьёзно и мало что дало в смысле профессии. Зато в киношколе сложилась хорошая компания, и мы прекрасно проводили вместе время. Всё это не могло не повлиять на нас, потому мы с сестрой и решили поступать в театральный институт. Но могли поступать и в любой другой, потому что особой тяги к актёрской профессии не испытывали. И уж тем более не мечтали с детства стать актрисами. Сейчас мне, конечно, было бы трудно без театра – столько времени ему отдано и столько сил, столько радости он мне принёс. Но если вдруг обстоятельства сложатся так, что придётся менять профессию… Не могу сказать, что это не станет трагедией, однако давайте не будем фантазировать.

– Из ваших слов можно понять, что кино, театр, искусство – не самое главное в вашей жизни. В таком случае, что самое главное?

– Мои дети. У меня сын и дочка. Василию – пять лет, а Лиде – два годика.

– Снявшись в незаурядном фильме и замечательно в нём сыграв, вы почувствовали вкус кино, в какой-то мере заразились им?

– В какой-то мере. У меня больше вопросов, чем ответов. Многого я пока ещё не понимаю в чисто технических, узкопрофессиональных аспектах. Конечно, мне хочется и дальше пробовать себя в кино – качественном, интересном. Хочется чувствовать себя и на съёмочной площадке, как на театральной сцене, настоящим профессионалом. Но не могу сказать, что микробы кино по-настоящему заразили меня. Может быть, я ещё не осознала, насколько заражена. И это можно понять: позади тяжёлый театральный сезон, накопилась усталость, чувствуешь себя выхолощенной. Надо отдохнуть, осмыслить всё, что сделано за последнее время.

– Вполне возможно, что после "Путешествия" вас закидают интересными предложениями, станет сложно совмещать работу в театре и съёмки и надо будет чему-то отдать предпочтение. Или ваше сердце давно и бесповоротно отдано сцене?

– Не знаю.

– Кроме "Парней с Марса", на данный момент у вас что-то ещё есть на горизонте?

– Да, но я пока остерегаюсь об этом говорить.

– Но своё согласие дали?

– Ещё думаю.

Геннадий Белостоцкий
"Культура", № 29, 26.07.2007 г.