Кутепова, которая Ксения
Скажешь кому-нибудь: "Посмотрела спектакль, там така-ая Кутепова!"
– а в ответ непременное: "Которая?" Уникальный случай в искусстве:
сёстры-близнецы Ксения и Полина Кутеповы вместе учились у Петра Фоменко, обе талантливы, известны, красивы. Вместе служат десять лет в его театре, партнёрши по сцене и в кино. Ксения
Кутепова – лауреат Госпремии России, дважды признана лучшей актрисой года, имеет премию Фонда им. Станиславского за лучшую роль прошлого сезона. Муж
– Сергей Осипьян, сын – Василий.
– Вам легко играть с сестрой в одном спектакле, фильме?
– И легко, и трудно. Мы очень чувствуем друг друга. Многое понимаем одинаково. Но в то же время у нас абсолютно разные актёрская природа, темперамент, потому и роли такие разные.
– Ваш сын (кстати, у него редкое по нынешним временам имя) родился 9 мая. День Победы что-то значит для вас или это праздник старших поколений?
– Не могу сказать, что для меня, представителя молодого поколения, 9 Мая – какой-то особенный праздник. Хотя, знаете… Когда отходила от наркоза в роддоме, нас там было в палате несколько мамаш, как раз начался салют. Из наших окон было видно сразу три фейерверка, медсестра бегала и поднимала кровати на уровень окна (там такой механизм есть), чтобы нам было видно… А имя Василий мы дали не просто так. Моего деда, папу отца, так звали. Он, кстати, пропал без вести на войне. Да, и ещё я недавно узнала, что 9 мая – именины Василия. Вот такие совпадения.
– Опять же вопрос к представителю молодёжи, как вы выразились. Вам не кажется, что сегодня для многих молодых оказались размытыми, а то и вовсе несущественными такие понятия, как Россия, Родина, её история?
– Ну это, наверно, очень пафосно вы сказали… Нет, я патриотка, конечно… Хотя иногда думаю: ну почему родилась здесь, а не где-нибудь в благополучной солнечной стране? А потом понимаю: не-ет, это хорошо, что здесь. Да и оптимистка я, верю, что всё у нас будет хорошо. Сужу даже по театру. Смотрите, как расцвёл театр в последнее время.
– Сейчас проходит фестиваль всех спектаклей "Мастерской Петра Фоменко". Вы – одна из первых верных учениц маэстро, кроме родного театра, больше нигде на сцене не играете, в кино снимались мало. Не жалеете, что прожили десять лет жизни здесь?
– Дело в интересе. Если бы были интересные предложения в антрепризе, в кино, то и было бы по-другому. В основном удовлетворена тем, что десять лет здесь. И думаю, такой степени самореализации, таким ролям, какие доверяет мне Пётр Наумович, могла бы позавидовать любая из актрис моего поколения.
– Театр называется "Мастерская". Вы действительно существуете по особому, по какому-то своему уставу?
– Никакого устава у нас, конечно, нет. Но действительно чувствуешь какие-то негласные законы существования, непроизносимые. То, что и делает нас единым целым. Во всяком случае, люди чуждые, чужие у нас не приживаются (говорю не только об актёрах). Есть люди "наши" и "не наши". И "наши" очень тонко чувствуют "не наших", а те тоже сами начинают чувствовать, что они – "не наши". Есть что-то такое… Воздух… И то, конечно, что у нас есть Фоменко, а это такой камертон… Да, безусловно, всё это есть. И чем дольше мы живём вместе, тем больше это чувствуешь. У нас общее мироощущение, отношение к творчеству, реалиям жизни, друг к другу, даже к быту.
– И вдруг вас приглашают, скажем, в Голливуд? Не знаю, правда, что это так туда рвутся все наши актёры?
– И не только наши! В Голливуд хотят все. Наверно, потому, что там снимается большая часть фильмов мирового кино.
– А чем наши лучшие фильмы, чем "Мосфильм"-то хуже? Я заметила – с недавних пор на показах наших картин при появлении на экране мосфильмовской эмблемы, скульптуры Мухиной, люди дружно аплодируют.
– Да? Слава Богу. И вообще хорошо, что наше кино возрождается, всё больше хороших фильмов.
– Интересно, а как вы собираетесь воспитывать сына? На Диснее или на наших мультиках? Один наш режиссёр, я слышала, не разрешает своим детям смотреть американские мультики. Детям порой запрещают подходить к компьютеру.
– Нет, никаких запретов не будет. Пусть смотрит и то и другое. А с компьютером – ну как запретить, если он стоит в квартире? Считаю, что надо стараться не запрещать, это неправильно, но в разумных пределах, конечно. И вообще собираюсь ему много читать, хорошую литературу. Мне папа читал "Карлсона" вслух, и я запомнила это на всю жизнь.
– Если бы не актёрство, чем бы смогли заниматься? Или, может, дома сидеть? Умеете рукодельничать, кулинарничать?
– Да нет, ничего. И хозяйка я плохая. Но, во всяком случае, если вдруг перестану быть актрисой, из-за этого жизнь ломать не стану. Найду занятие. Авантюризм во мне есть. Зато точно знаю, чем не смогу заниматься – рутинной работой, быть исполнителем чьей-то воли. Без самовыражения нет профессии.
– Вы замечательно играете Машу в толстовском "Семейном счастии". А что для вас это понятие?
– Для меня важно и на сцене, и в семье самореализоваться. Да, конечно, мне повезло. И с мужем, и в профессии. Именно в ней, в актёрской, по-моему, женщина способна реализоваться полнее всего.
– Ваш театр часто называют "женским", но во главе-то – мужчина!
– А Пётр Наумович любит женщин – это его музы, он умеет любоваться ими.
Марина Мурзина
Фото Геннадия Усоева
Газета "АиФ Москва", №20, 14.05.2003 г.
