Ксения Кутепова: "Хочу устроить мужу "Семейное счастие"
Так считает обладательница приза зрительских симпатий "Комсомолки" в 1994 и 1996 годах
После премьеры спектакля Петра Фоменко "Семейное счастие" по Льву Толстому о Ксении Кутеповой как-то сразу много и в самых возвышенных тонах заговорили все. Хотя и до этого все роли сестёр Кутеповых, Ксении и Полины, навевали театралам всевозможные тонкие, прозрачные чувства и мысли об изящном...
Роль Маши в "Семейном счастии" была отмечена театральной премией "Чайка"... Кажется, что и дом Ксении дышит семейным счастьем, а её муж, молодой кинорежиссёр Сергей Осипьян, в недалёком будущем обещает открыть нам новую Ксению Кутепову – уже в кино...
– После премьеры "Семейного счастия" ты сама почувствовала себя счастливой?
– Я отношусь к своей роли, как к ещё не завершённой работе. В моей Маше что-то меняется. То есть роль ещё во мне куда-то движется, и мне кажется, это хорошо.
– А ты сразу почувствовала, что Маша - твоя роль? Она чем-то близка к тебе?
– Судьбой она явно мне не близка. Какие-то элементы моего характера в Маше, несомненно, есть. Но сказать, что у Толстого написана девушка, похожая на меня, не могу. Нет... Вообще многое в работе над ролью давалось тяжело. Я порой бываю очень дотошна, придирчива.
– А с Фоменко споры тоже возможны?
– Нет, но ты можешь что-то предлагать. И это самое ценное. Правда, у меня самой это желание появилось недавно. Раньше с Петром Наумовичем я относилась к работе над ролью очень исполнительски – задавался рисунок, я трепетно его выполняла. Но в этой работе впервые, если я с чем-то была не согласна, предлагала что-то своё.
– Ты хочешь сниматься в кино у своего мужа, Серёжи?
– Да, потому что могу понять его лучше, чем кто-либо. Это во-первых. Во-вторых, желать ему так сильно удачи и успеха могу только я. А если говорить о творческом союзе, то я считаю его очень талантливым человеком, и мне хотелось бы работать с ним независимо от того, муж он или нет. И я надеюсь, что это состоится.
– Серёжа также снимает рекламу и, по-моему, очень изобретательно... Почему ты не снимаешься в таких роликах?
– У меня принципиальная позиция – не сниматься в рекламе. Хотя однажды чуть было не поддалась этому соблазну, тем более что режиссёром был мой муж. Но, слава Богу, заказчикам не подошла. И я подумала: "Как хорошо. Значит, так и должно быть".
– Мы с тобой знакомы уже четыре года. И мне кажется, раньше в обыденной жизни ты больше пользовалась косметикой...
– Сейчас, во-первых, хочется быть самой собой. А во-вторых, критерии красоты немножко сместились. Когда смотрю на лица, особенно на молодые, а молодые очень любят краситься, я думаю: "Боже мой, ведь у неё пушистые белые ресницы и бархатная кожа". Уже другое отношение к красоте. Но каждая женщина поступает так, как считает нужным для себя. Хотя, не скрою, я с большим удовольствием рисую грим. Мне это интересно – я очень художественно к этому отношусь. В этом спектакле рисую такое лицо, в следующем – другое. А в жизни уже почти не хочется.
– Ты никогда не путаешь понятия жизни и театра, отношения дружбы и работы в театре?
– Нет, мне кажется, что актёры как раз не путают это. Поскольку во время работы происходит очень тесная притирка, люди очень плотно сосуществуют, то в жизни уже хочется убежать от окружающих. Хочется видеть другие лица.
Я стала более уединённа по жизни, во-первых. А во-вторых, в каких-то компаниях уже очень не хочется проявляться. На сцене ты владеешь вниманием многих людей, и в жизни уже не хочется, чтобы на тебя обращали внимание.
Марина Зельцер
"Комсомольская правда", 30.03.2001 г.
