Лебедь из гнезда Фоменко
Полине Кутеповой к лицу "Золотая маска"
На прошлой неделе в Москве вручали традиционные призы "Золотая маска" за выдающиеся успехи на театральной сцене. "Золотую маску" в номинации "Лучшая женская роль" в этом году получила актриса театра "Мастерская Петра Фоменко" Полина Кутепова.
– Полина, вы работаете в самом популярном среди истинных ценителей театрального искусства московском театре. Как бы вы могли изнутри охарактеризовать эту труппу, принципы её существования?
– Мы все воспитаны Петром Наумовичем Фоменко – учились у него в ГИТИСе, уже двадцать лет работаем в театре под его руководством, и все координаты заданы им. Я думаю, что обучение Петра Наумовича отличает то, что он ценит, если очень огрубляя, способность человека оставаться самим собой. Частая ошибка в обучении – то, что человека пытаются загнать в другие, чужие рамки. И он научается изображать. А прежде всего он должен чувствовать и говорить от самого себя. Должно присутствовать личностное начало. Я не говорю – личность, поскольку это редкое явление.
– А как вы могли бы описать Фоменко как режиссёра и человека?
– Всерьёз я бы не взялась его описывать. Он – очень многосторонняя личность. Но прежде всего – он необычайно талантливый человек и режиссёр. Мне кажется, что он исключительный знаток человеческой натуры. Он знает, откуда берутся противоречия, слабости. Думаю, что он очень любит жизнь во всех её проявлениях. Пётр Наумович настраивает тебя на какой-то особый лад. Люди открываются, при этом – с лучшей стороны. Он и непредсказуем, и неудобен, с ним всё время нужно до чего-то дотягиваться. До какой-то серьёзной величины.
– Ваш муж режиссёр Евгений Каменькович как-то сказал, что актёров театра Фоменко погубит "безудержное стремление к совершенству". Какое актёрское исполнение кажется вам совершенным, на кого или на что вы ориентируетесь?
– Критерий здесь один: когда я полностью верю актёру. Когда он убедителен для меня. Главное, когда он независим от публики. В этом есть и смелость, и сила, и, что очень существенно, возможность тонко существовать. Потому что публика реагирует на грубые вещи. Но если актёр сильный, он может навязать ей тонкую игру.
– У вас в театре ведь своя публика, которую вы воспитывали годами...
– Мы играем не только в своём помещении, куда к нам действительно приходит своя публика, но и в больших залах. Туда приходит разная публика. Ну а потом мы часто ездим на гастроли, где тоже нет своего зрителя. И поэтому мы очень закалённые.
– Как вы думаете, почему спектакли Фоменко не стареют? Они по многу лет идут в разных театрах, и в вашем, конечно, – тоже. По телевидению иногда показывают "Волки и овцы", кажется, студенческий ещё ваш спектакль...
– "Волки и овцы" – это в известном смысле наша профессиональная основа. Спектакль действительно родился, когда мы учились на третьем курсе. Это была первая работа с Петром Наумовичем. Мы окунулись в его мир, в его музыкальность, совершенство интонаций, в его разборы сцен, когда всё может закончиться полной противоположностью тому, с чего началось. Мы поняли, что для того, чтобы работать с ним, нужно быть технически оснащёнными актёрами, а этого нам катастрофически не хватало. Пётр Наумович, репетируя с нами "Волков и овец", приоткрыл нам занавес над тайной театра. Наш спектакль тогда, много лет назад, был совсем другим, мы мало что умели. Но я тоскую именно по тому неумелому спектаклю: он был стремительный и, наверное, более искренний, чем сейчас.
– Вы знаете современную драматургию? Привлекает ли вас что-нибудь?
– Я однажды была в жюри драматургического конкурса и прочла довольно много современных пьес. Играть мне захотелось только в одной. Конечно, это эгоистический взгляд, чисто актёрский. В театре я с радостью играю в спектакле по роману Михаила Шишкина "Венерин волос". Это не драматургия, но современная вещь. По-моему, очень значительная и глубокая.
– У вас больше ролей в театре, чем в кино...
– Это сознательный выбор.
– Чем он объясняется?
– Когда возникают какие-то предложения, а в театре много работы, я отказываюсь. Основа для меня – это театр. Это как бы долгосрочный вклад. Хотя я понимаю, что, наверное, можно было бы сниматься и побольше. Были проекты, в которых мне очень хотелось поучаствовать. Но либо я не подошла, либо у меня не было времени. С другой стороны, всего не переделаешь. Я знаю, есть такие актёры, которые успевают везде. Но это не моя история. Я – человек медлительный по природе. Мне нужно, чтобы всё было по порядку: сначала – одно, потом – другое. Но прежде всего – театр. Он для меня важнее других работ.
– На какие-то выгодные коммерческие предложения типа рекламы или антрепризы вы бы откликнулись?
– Я не говорю категорически "нет". И антрепризы бывают очень неплохие. И реклама появляется вполне художественная. Но пока таких предложений не поступало.
– "Золотую маску" вы получили за роль в спектакле "Улисс" по роману Джойса. Как вы на такое решились? Это ведь один из самых сложных текстов в истории мировой литературы.
– Да, это большое испытание как для зрителей, так и для актёров. Спектакль идёт шесть часов. Он требует напряжённого внимания, которое не каждый способен проявить. Мы выбрали из романа темы, которые волнуют режиссёра и актёров. В "Улиссе" огромное количество информации, всевозможных цитат, ссылок и параллелей. Поэтому сначала мы прочитали множество литературоведческих и научных исследований. Но в какой-то момент наступает перенасыщение информацией, мозг отключается, и приходит самое точное восприятие этого романа – не на интеллектуальном, а на подсознательном уровне.
– Сравнительно недавно прошёл телесериал по Борису Акунину "Пелагия и белый бульдог", где вы снимались в главной роли. Будет ли продолжение?
– Новый сериал будет называться "Пелагия и чёрный монах", а вот когда начнутся съёмки, не знаю.
Беседовал Юрий Арпишкин
"Гудок", 23 апреля 2010 г.
